«Нелюбовь» рассказывает о современной московской семье, переживающей тяжелый развод. Пара не может решить, с кем будет жить их сын, 12-летний Алеша. Интернат, детский дом, или кто-то из его родственников, а может быть улица? У Алеши так много вариантов.

Как можно назвать состояние мальчика, когда все лицо залито слезами и рот открыт в крике, как на картине у Мунка? Это точка крайней, немыслимой боли, которую ребенок никак не ожидал ощутить посреди ночи от своих родителей. Но отличие ее в том, что она не имеет выражения, выхода наружу. Сцена поражает своей беззвучностью, а ребенок – силой: только бы папа с мамой не догадались, что он не спит в эту секунду, что он слышал те слова нелюбви от самых близких ему людей. В эту секунду сердце зрителя разлетается на тысячи осколков. И если действительно разлетается, бойтесь своих желаний и отвечайте за сказанные слова!

Цель: избавиться от ребенка, который мешает родителям строить новую жизнь друг без друга. У нее – обеспеченный любовник, у него  –беременная любовница. Алеша, как последствие нелюбви, стал пустым местом, ошибкой прошлого, с которой срочно нужно что-то решать.

Последние знаки неисправимой катастрофы – искореженный труп ребенка в морге, показанного мимолетом и не опознаваемого. «Это не он, не он, не он», – твердят родители, как заклинание.

Мы не знаем, куда и как ушел Алеша, что с ним случилось. Мы не знаем, чье тело в морге. Родители не признают в нем своего сына потому, что «это не он»? Или, именно потому, что он…?

Режиссер отказывается отвечать на два напрашивающихся канонических для русской литературы вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?».  Но на устойчивое выражение русского языка из романа Максима Горького «А был ли мальчик?» дает однозначный ответ. Мальчик был! Забыть об этом не получится.

Звягинцев беспощаден. Вроде бы обыденная ситуация: ушедшая из отношений любовь, сменяется ненавистью. Но режиссер укрупняет ее до катастрофы, трагедии.

Реакция очевидна. Эта тема травмирует, и проще всего считать, что «Нелюбовь» не про нас. Ведь и ребенок то не наш, чужой ребенок. Или все-таки наш? Чьими являются дети, оставшиеся в детских домах или брошенные на произвол судьбы?

 Все хотят любви, никто толком не знают, что это такое, как ее опознать, как с ней обращаться. «Я никого никогда так не любила…», «Мне ни с кем еще не было так хорошо…», «У нас с тобой все будет по-другому…».

Нам больно и страшно за них – чудовищ, демонов, родителей, лишь потому, что мы тоже часть того мира, общества и государства. Их поступки вызваны той реальностью, в которой живем и мы с вами. Наше любимое зрительское «не верю» – всего лишь защитная реакция.

Несчастная Родина! Это фильм про тебя. Про страну, которой наплевать на своих детей. О стране без любви — даже в самой простой, инстинктивной ее форме. У Звягинцева начинается все с невинных обрывков радиопередач в машине, а заканчивается новостями про Донбасс с Дмитрием Киселевым во весь экран. Здесь вдруг понимаешь, что локальная, частная, маленькая драма, на самом деле, касается каждого из нас. Удобнее было бы этот фильм не смотреть.